Пандора. Карантин  - Константин Калбазов

Трясясь от страха, вылез из петли ремня и, повиснув на руках, начал опускаться спиной к скале. Ноги почувствовали опору, и он встал, прилипнув к шершавой поверхности, расставив руки в стороны. Вниз не хотелось смотреть категорически. Вместо этого он устремил взор на противоположный склон ущелья в полукилометре от него. В отличие от этой скалы, тот хотя и крутой, но все же не непроходимый, к тому же порос лесом.

Деревья вообще начинались уже метрах в двухстах от скалы. По этому лесу должна проходить дорога, прорезающая остров поперек. Иначе и быть не может. Здесь только две горы, разделенные ущельем. Опять же вон вершина с поясом высохших деревьев на голом камне, переходящим в зеленый ковер. Склон, послуживший желобом для потока лавы, отсюда не виден.

Получается, колонна должна была появиться слева. Центральный находится справа. Где-то там же, справа, располагается и стрельбище. Но из-за поворота скалы его не видно. По всему выходит, что, убегая, он срезал изрядный крюк и сейчас находится где-то посредине.

Думать о чем угодно, только не о своем положении. Но вечность так стоять не получится. Поэтому, пересилив себя, глянул влево. Ничего примечательного. Карниз обрывается где-то там, метрах в шести, но что дальше, непонятно. Вправо – метра четыре и та же неясность. Собрав в кулак всю силу воли, оторвал затылок от скалы и глянул вниз. За карнизом ничего не видно. Наклоняться же… Нет, на это решиться он так и не смог. Пока.

Вновь взгляд вправо. О! А как это он не приметил его в первый раз. В нескольких сантиметрах над правым плечом ствол все так же висящего на ремне кольта. Оставлять оружие он не собирался. Опять же ремень может пригодиться. До земли еще далеко.

Борясь со страхом, ухватился за ствол, поднял, ослабляя ремень, и дернул в сторону. Тот легко соскочил, не доставив никаких проблем. Повесил револьвер с пристегнутым прикладом на шею. Оружие не из легких, и пара килограммов вносит некий дисбаланс. Но пока не столь критично, чтобы от него избавиться.

Как-то невпопад подумал о Нине, сыне и дочери. Как же они сейчас от него далеко. И как ему захотелось их обнять и прижать к себе. Заглянуть в вечно искрящиеся задором глаза жены и зарыться лицом в ее одуряюще пахнущие волосы. Вот так ни с того ни с сего накатило, в горле запершило, потом там встал твердый ком, а из глаз потекли слезы. Никогда не был тряпкой, а тут…

Несколько минут простоял, прижимаясь к скале и собираясь с духом. Потом приставными шагами двинулся вправо, к ближней оконечности карниза. Не обнаружив ничего перспективного, направился влево.

Здесь повезло больше. Ниже примерно на метр обнаружилась целая площадка длиной около двух метров и шириной в метр. Да там можно расположиться с комфортом. А случись, так и на ночлег устроиться. Но как туда перебраться… Вроде и невысоко, да больно уж у него неудобное положение.

Изучил скалу. Здесь со швами между слоями тоже не ахти. Подогнаны настолько плотно, что и лезвие ножа не вогнать, не то что пальцы. Однако срез неровный, то там, то тут торчат выступы. Скалолаз из него, прямо сказать, никакой. Но жить захочешь – еще не то сотворишь.

Ухватился за один из выступов и, обретя хоть какую-то опору, оторвал спину от скалы. Продел руку в ременную петлю, отправив кольт назад, чтобы не мешался. Рывком развернулся, ухватившись другой рукой за следующий выступ. На левую ногу он все так же опирался, правая повисла в воздухе. Опоры для нее попросту не имелось. Сомнительно, что он долго продержится в таком положении. Назад уже никак. Повиснуть на пальцах у него не получится. Впрочем, расчет изначально не на это.

Вдохнул, выдохнул. Помянул чью-то мать, набираясь решимости. Сдернул с карниза ногу. Стабилизировал как мог свое положение. Пальцы вот-вот соскользнут с шершавого камня, срывая кожу и ногти. С силой зажмурился и разжал их. Короткий полет. В ступни ударил камень площадки. Колени подогнулись, толкнулись в стену, отбрасывая тело назад. Нефедов тут же завалился на правый бок, перекатываясь влево к самой скале, где и замер, забившись в угол, всхлипывая и брызжа слюной. Кольт больно впился в спину, но он боялся лишний раз пошевелиться, не в состоянии осознать, что уже находится в безопасности. Пока. И весьма сомнительной. Но безопасности.

На площадке удалось перевести дух. А еще лечь на живот и, свесившись, осмотреть предстоящий спуск. Признаться, увиденное его вдохновило слабо. Слоистая структура образовала нечто вроде природной лестницы. Только ступени уж больно узкие. А еще они то выступали, то терялись под отрицательным углом, выдерживая общую отвесность скалы.

Прикинув так и эдак, решил не дергаться. Ну должны же его искать. Не могут ведь бросить на произвол судьбы. А чтобы облегчить поиск, он выстрелил последним зарядом из револьвера. Потом деловито зарядил все каморы.

Подумал малость и, решив перестраховаться, разрядил барабан в выгнувшееся внизу тело модификанта. Он столько слышал о них всевозможных небылиц, а потому решил, что это не будет лишним. Нормально. И сигнал подаст, и подстрахуется. Не хотелось бы после стольких злоключений оказаться обедом психа.

Дмитрий расстрелял двадцать четыре заряда, с интервалом минут в десять, но к нему так никто и не явился. Дорога обязана проходить по этому ущелью. Других тут попросту нет. А значит, и колонна должна проезжать именно здесь. Неужели они не слышат выстрелов? Или Лацису плевать на русского? Очень может быть. Особенно если Энрико погиб.

На этой площадке Нефедов провел весь остаток дня и ночь. Проснулся на рассвете, чувствуя нешуточный голод. Да что там, его реально колотило, а ноги и руки тряслись как у запойного с величайшего бодуна. Да только припасов при нем никаких – нет у него привычки носить с собой съестное. А зря. Впрочем, не помешала бы хотя бы фляга с водой. Но и ее нет. Пить хочется нещадно.

Расстрелял еще один барабан. Зарядов осталось только двенадцать. Если помощь придет, то достаточно уже сделанных выстрелов. Если нет, то не хотелось бы оказаться безоружным, когда он спустится вниз. Конечно, как показывает практика, наличие оружия не всегда гарантирует победу в схватке. Но, с другой стороны, не может же ему настолько повезти, чтобы повесить на себя всех взбесившихся модификантов.

Просидев до обеда и так никого и не дождавшись, Дмитрий начал спускаться. Как именно ему это удалось, он понятия не имел. Все его мысли и существо были поглощены только одним – поиском очередной опоры для ног и рук. А еще постоянным, беспрерывным, выматывающим и всепоглощающим чувством страха. Даже когда ноги коснулись каменистой почвы, покрытой травяным ковром, он не сразу осознал, что все уже кончилось.

Оказавшись в безопасности, он сел, привалившись спиной к скале, не в силах поверить в случившееся. А потом вдруг подорвался и, расстегивая пуговицы комбинезона, начал осматриваться по сторонам в поисках укрытия. Сообразил, что это глупость, и, сорвав с себя верх, пристроился у ближайшего камня. Вот ведь вроде уже больше суток без еды, а сколько страха в нем накопилось.

Оправившись, двинулся было вниз по склону, но вовремя сообразил, что совершает несусветную глупость. Буквально в полусотне метров от него лежит труп полицейского. И на нем – его, Дмитрия, законные трофеи.